Чернобыль. 21 год спустя...

[Зяма]

Коренная чернобыльчанка Надежда Удовенко, помогавшая эвакуировать жителей Припяти, рассказывает:

- Я работала воспитателем в припятском общежитии. В субботу у нас там справляли свадьбы, а утром со станции вернулся муж нашей заведующей и рассказал об аварии. Натянули мы на головы наволочки и принялись помогать людям грузится в прибывшие автобусы. С одной из последних машин эвакуировалась и я.

Позже пробралась в Чернобыль, чтобы взять из квартиры золотую цепочку и деньги. В городе творилось что-то невообразимое: какие-то люди из окон выбрасывали вещи, все было усыпано битым стеклом, обломками мебели, бумагами. К моим ногам подлетела пожелтевшая открытка – как сейчас помню, что в ней написано: « Родные мои! Наконец мы дождались – День победы настал. Скоро вернусь домой. Как там наша доченька? Она уже совсем большая. Май, 1945 год». Через разбитое стекло положила открытку на подоконник квартиры первого этажа.

Многие из нас тогда были как не в себе – ведь мы в одночасье лишились всего, кто-то потерял близких. Потому и вели себя не всегда адекватно. Помню, вошла в свою квартиру и запихнула в сумку первое, что попалось на глаза – цветные мелки. Почему –то показалось, что без них мне никак не обойтись.
А сосед набил рюкзак старыми, давно вышедшими из моды нейлоновыми рубахами.....

[Зяма]

Из воспоминаний..Хоть мне было тогда 9,5лет, но помню все как-будто это произошло вчера. Папа работал на станции и в воскресенье утром ушел как всегда на работу. Пришел раньше обычного и в этот день не пустили нас гулять даже на улицу, весь день просидели с сестрой и братом дома. А в понедельник утром сказали что мы не идем в школу (радости было полные штаны). А потом начался кошмар. Собирался чемодан, потому что ехали на природу на 3 дня, учиться не надо, даже очки для чтения не брала с собой. А самое страшное воспоминание это колонна автобусов. И даже сейчас когда вижу колонну с учениками мороз по коже идет. А тогда чувствовалось какое-то напряжение.
У нас дома были рыбки и попугай. Попугаю насыпали корма на 3 дня, потому что в автобус нельзя было с животными садиться так как и для людей иногда не хватало места. А рыбкам нельзя много насыпать еды, но мы посчитали, что за 3 дня с ними ничего не станется.
Потом закрыли во всей квартире окна и вышли на улицу садиться в автобус, который стоял возле подъезда....

[Зяма]

Монолог жены погибшего на тушении АЭС пожарника.
Очень тяжелое чтиво. Нервным не читать.
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи]

"Я не знаю, о чем рассказывать... О смерти или о любви? Или это одно и
то же... О чем?
... Мы недавно поженились. Еще ходили по улице и держались за руки, даже если в магазин шли... Я говорила ему: "Я тебя люблю". Но я еще не знала, как я его любила... Не представляла... Жили мы в общежитии пожарной
части, где он служил. На втором этаже. И там еще три молодые семьи, на всех одна кухня. А внизу, на первом этаже стояли машины. Красные пожарные машины. Это была его служба. Всегда я в курсе: где он, что с ним? Среди ночи слышу какой-то шум. Выглянула в окно. Он увидел меня: "Закрой форточки и ложись
спать. На станции пожар. Я скоро буду". Самого взрыва я не видела. Только пламя. Все, словно светилось... Все
небо... Высокое пламя. Копоть. Жар страшный. А его все нет и нет. Копоть от того, что битум горел, крыша станции была залита битумом. Ходили, потом вспоминал, как по смоле. Сбивали пламя. Сбрасывали горящий графит ногами... Уехали они без брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, так и
уехали. Их не предупредили, их вызвали на обыкновенный пожар... Четыре часа... Пять часов... Шесть... В шесть мы с ним собирались ехать к его родителям. Сажать картошку. От города Припять до деревни Сперижье, где
жили его родители, сорок километров. Сеять, пахать... Его любимые работы... Мать часто вспоминала, как не хотели они с отцом отпускать его в город, даже новый дом построили. Забрали в армию. Служил в Москве в пожарных войсках, и когда вернулся: только в пожарники! Ничего другого не признавал. (Молчит.)
Иногда будто слышу его голос... Живой... Даже фотографии так на меня не действуют, как голос. Но он никогда меня не зовет... И во сне... Это я его зову...