|
Отец Сергий КОРОВИНСКИЙ:
«Сегодня мой блог — храм …» Кратко о нашем госте
Родился: в 1977 году в поселке Таштагол Кемеровской области. Отец, Виктор Александрович, автокрановщик. Мама, Нина Федоровна, педагог.
Учился: в 1996 году окончил Минский радиотехнический колледж, в 1999-м — факультет компьютерного проектирования БГУИР, в 2001 году поступил в Минскую духовную семинарию, в 2002-м окончил Экуменический институт Боссе при Женевском Университете (Швейцария), в 2008 году — Минскую духовную академию. Кандидат богословия.
Работа: в 1999-2000 годах — инженер на заводе «Спутник» (Молодечно), 2000-2001 годы — служба в армии, 2002-2007 — преподаватель информатики в Минской духовной академии, 2005-2007 годах — преподаватель социального учения РПЦ в Минской духовной семинарии. С 2008 года — настоятель Свято-Иверского храма.
Семья: жена Ольга — юрист по образованию. Женаты с 2005 года, воспитывают дочку Ксению 2-х лет.
«Дома никогда не шел разговор о религии»
— Сергию Радонежскому в детстве повстречался таинственный старец, и встреча эта определила жизненный путь будущего святого. В вашем детстве было что-то из ряда вон выходящее?
— Ничего экстраординарного в моем детстве не происходило. Самые яркие воспоминания детства — это, пожалуй, поездки в Сибирь, к родителям отца: неделю на поезде или несколько часов на самолете — захватывающее приключение для любого мальчишки.
— У вас была религиозная семья?
— Нет, насколько я помню, дома никогда не шел разговор о религии, о Боге. И в церковь никто из моих домашних не ходил. В Слуцке, где мы жили, был действующий Свято-Михайловский храм, но в те годы я и представить себе не мог, что кто-то туда ходит.
— А сами вы когда первый раз переступили порог храма?
— Это было в конце восьмидесятых, когда наш класс поехал на экскурсию в Жировичи, в Свято-Успенский монастырь. Воспоминаний о той поездке почти не осталось, кроме одного — там я купил Евангелие. Правда, читать я его тогда особо не стал, просто пролистал и все.
— В какой же момент вы начали всерьез задаваться вопросами веры?
— Первой в семье у нас стала ходить в церковь мама. Однажды она подумала: а правильно ли меня крестили? Крестили-то давно, еще в семидесятые годы, когда многое делалось тайком... В общем, мама решила меня перекрестить. Я согласился, и мы отправились в храм — в тот самый, Свято-Михайловский. Крестил меня отец Михаил Вейго, брат нашего отца Геннадия. Вот с этого момента и началось мое сближение с церковью. Не то, чтобы я сразу же, выйдя из купели стал ревнителем веры. Но все же крестик с тех пор на шее у меня постоянно. А как-то раз я задумался: в чем смысл моего крещения? Чтобы найти ответ на этот и другие вопросы, уже учась в колледже, я записался в воскресную школу при храме Святой Марии Магдалины и почти год ходил туда на занятия. Сидел за партой рядом с маленькими детьми, слушал наставника, задавал вопросы...
«Мне было не до сомнений…»
— Как вы пришли к мысли о необходимости церковного служения?
— О семинарии я стал подумывать в первый год учебы в университете. Получив диплом БГУИР, узнал условия поступления, и оказалось, что в семинарию берут только после службы в армии. Ну что ж, подумал я, армия так армия. Службы не боялся — после студенческого общежития, где я прожил семь лет, мне уже была не страшна никакая казарма. Попал я в войска химзащиты, в воинскую часть под Старыми Дорогами. А в Стародорожском благочинии служил отец Александр, ответственный за сотрудничество с вооруженными силами. Мы с ним познакомились, подружились, и вскоре меня стали отпускать к нему, в деревню Залужье почти каждые выходные. Сначала я помогал ему восстанавливать храм, а потом и по службе начал помогать: пономарил, пел, читал. В общем, стал жить церковной жизнью. Позже отец Александр писал мне рекомендацию при поступлении в семинарию, ездил со мной к митрополиту за благословлением.
— Сомнения в правильности сделанного выбора во время учебы у вас не возникали?
— В семинарию я пошел учиться сознательно, поэтому никаких кризисов и переломных моментов, связанных с проблемой выбора, у меня не было. Хотя среди моих сокурсников были и такие, кто пережил период сомнений. Вообще это обычное дело: поступает одно количество студентов, выпускается другое. А мне было не до сомнений. На первом курсе я пришел в редакцию семинаристского журнала «Ступени», потом начал преподавать информатику в духовной академии. Работы было много, рефлексировать было некогда.
— С нашим владыкой Серафимом вы познакомились в семинарии?
— Да, когда я учился, он уже преподавал. Сначала мы называли его Алексеем Дмитриевичем, а потом, когда он принял монашеский постриг, отцом Серафимом.
«Духовная жизнь — она всегда над кризисом»
— Как вы оказались в Бобруйске?
— Вообще-то, по окончании учебы, у меня были планы остаться в Жировичах. К тому времени я преподавал в семинарии социальное учение церкви, как молодой семье, государство выделило нам с женой кредит на строительство дома. Но мы предполагаем, а Господь располагает. Когда в 2008 году епископ Серафим был назначен главой Бобруйской епархии, меня попросили побыть на первых порах его помощником. Так прошло полгода. А осенью, когда передо мной стал выбор, либо я остаюсь в семинарии, либо определяюсь в другом направлении, владыка предложил мне остаться в епархии. Я согласился, и был определен настоятелем строящегося Свято-Иверского храма.
— Тут-то, наверное, на вас проблемы и навалились?
— Да, навалилось много всего… Слава Богу, рабочие у нас подобрались хорошие — не нужно стоять у них над душой, сами все делают, а если что-то нужно от меня, предупреждают заранее. Сейчас, конечно, нелегко — кризис сказывается. Но если мы обратимся к истории, то увидим, что как раз в самые тяжелые времена возводились самые красивые храмы. Взять тот же Петропавловский храм в Минске, который был построен на средства прихожан в период жутких гонений на православную церковь. Духовная жизнь — она всегда над кризисом.
— Ваш молодой возраст не стал препятствием во взаимоотношениях с паствой?
— А у нас вообще молодой приход! Наш второй священник, отец Сергий Гриняк, еще моложе меня. Знаете, все зависит от того, как ведет себя священник. Может поначалу кто-то и засомневается: вот, молодой, мол, что он может понимать. Но если священник покажет себя вдумчивым добросовестным пастырем, сомнения эти скоро сойдут на нет.
— Вы продолжаете опекать Каменский дом-интернат для душевнобольных?
— Да, перед большими праздниками мы посещаем это место. Стоит нам туда прибыть, как новость эта мигом облетает тамошних жильцов: «Батюшка приехал!» Через минуту они уже все возле тебя, каждый со своими проблемами. Для них это — большая радость. А вообще есть задумка построить на территории интерната храм.
— А знаете, что в этом интернате живет парень, который пишет иконы?
— С ним лично я не разговаривал, нам не дают тесно общаться с больными, которые лежат в закрытом отделении. Но я освящал иконы, которые он написал. Они, конечно, писаны не по церковным канонам, но зато от души. Я думаю, он и сам был рад, узнав, что его иконы освятили и теперь их можно использовать при молитвенном делании.
— Кроме прочего, вы еще и редактируете интернет-сайт Бобруйской епархии. А блог, часом, не ведете?
— Нет, на блог уже просто не остается времени. Сегодня мой блог — храм.
«Мы не можем доказать, что мы существуем»
— Как и большинство священников, вы обошли вопрос в нашей анкете, кто вы по знаку зодиака...
— А я бы хотел, может, даже шире про это рассказать. На самом деле, был период в моей жизни, когда я, как математик, серьезно увлекся астрологией и даже общался с профессиональными астрологами. Помню, мы еще смеялись над тем, что газеты преподносят как гороскопы — это профанация астрологии, издевательство над звездами. Но, в конце концов, я понял, что все гораздо проще: Бог сотворил солнце, чтобы светило днем, а звезды и луну — чтобы светили ночью. И на судьбы людей они не имеют влияния. Человеку Бог даровал свободный выбор. Возможно, звезды как-то и связаны с человеком, но человек все равно свободен в своем выборе. Ставя себя в зависимость от кого-то или чего-то, мы ограничиваем нашу свободу.
— Еще вы указали в анкете, что один из ваших любимых фильмов — «Матрица». Чем вам близка эта лента?
— Если говорить о ее первой части, то это действительно глубокое произведение. Мысль о том, что кроме нашего суетного мира есть иное, более реальное и живое пространство, очень созвучна христианскому пониманию мира. Смотря этот фильм, я вспоминал слова нашего преподавателя философии отца Сергия Лепина: «Мы не можем доказать, что мы существуем». Конечно, «Матрицу» нельзя рассматривать как современное переложение евангельских событий, но какие-то грани христианства перед зрителями она, безусловно, открывает.
— Сегодня государство идет на сближение с церковью во многих областях, и в то же время площади наших городов продолжают «украшать» памятники Ленину, который заявлял о необходимости разгрома церкви. Не напоминает ли вам это театр абсурда?
— Сложный вопрос… Конечно, для меня странно, что Ленин до сих пор является объектом поклонения. Как христианин, я не могу сказать, что это хорошо. По мне было бы лучше, если бы вместо него стоял памятник Ефросиньи Полоцкой или первопечатнику Ивану Федорову. Но вопросы эти нужно решать осторожно. Может, государство думает, что пока лучше не форсировать события — чтобы избежать ненужных волнений в обществе? Все-таки есть еще много людей, для которых советское прошлое — большая часть их жизни, если не вся жизнь.
«Всегда стоять на стороне друг друга…»
— Вопрос, который интересует многих женщин: священники женятся по любви или по каким-то рациональным соображениям?
— За всех говорить не буду. Я — по любви.
— А с матушкой Ольгой вы как познакомились?
— Это произошло еще во время моей учебы в семинарии. Ее мама — заведующая семинарской столовой — попросила меня позаниматься с ней информатикой: Оля тогда училась на юридическом факультете Гродненского университета. Разумеется, я помог ей, но дружба у нас завязалась позже, через год-полтора, когда я уже начал подумывать о монашестве.
— Выходя замуж за священника, девушка делает серьезный шаг, ведь будучи замужем за батюшкой, во многих «вольностях» она себя должна будет ограничивать. Тем не менее, церковные браки на удивление прочны. На чем зиждется их крепость?
— Ну, начнем с того, что девушки не за батюшек выходят, а за семинаристов — батюшками их избранники становятся потом. Выпускник семинарии пишет прошение на имя архиерея: «Прошу рукоположить меня во диаконы во славу Святой Церкви». И прошение это должна подписать также и его супруга. Если супруга прошение не подпишет, семинариста никогда не рукоположат во диаконы, а позже — во священники. Так что, женщина действительно в какой-то момент решает, быть ей женой священника, или нет. Но происходит это уже после замужества. Процент разводов в семьях священников и правда очень маленький, но, к сожалению, бывают случаи, когда и у батюшек личная жизнь не строится. Однако священник второй раз уже не может жениться — он либо уходит в монастырь, либо живет в миру, но безбрачно. А залогом крепости семьи — любой семьи, не только священника — на мой взгляд, является со-работничество, когда жена с мужем во всем друг друга поддерживают, и всегда готовы уступить, простить и попросить прощения.
Дмитрий РАСТАЕВ.
Фото Дмитрия ГОРЕЛИКА и из семейного альбома отца Сергия.
НАША АНКЕТА
Ваше любимое время года?
— В каждом времени года есть что-то особенное: зима — снег, мороз, лед; весна — начало жизни, осень — золотая листва.
Ваш любимый напиток?
— Сок, чай.
Любимый писатель?
— Авва Дорофей, протоиерей Александр Шмеман, митрополит Антоний Сурожский, Николай Гоголь, Алексей Толстой, Клайв Льюис. В детстве нравился Достоевский.
Ваша любимая музыка?
— Классика. Вивальди, Моцарт, хоровые православные песнопения.
Любимый кинофильм?
— Фильмы Марка Захарова «Тот самый Мюнхгаузен», «Обыкновенное чудо», «Убить дракона», «Формула любви», «Двенадцать стульев». Интересна и «Матрица», первая часть.
Ваш любимый исторический персонаж?
— Апостол Павел, Николай Японский, много святых подвижников, которым хочется подражать.
Любимое место на Земле?
— Церковь.
Ваш любимый святой?
— Сергий Радонежский.
|
