Ближний Восток между Садатом и самоистреблением
Бернард Льюис, британско-американский ученый, один из самых известных, старейших и влиятельных востоковедов в мире, опубликовал статью, в которой он прогнозирует будущее Ближнего Востока на фоне подходящей к концу операции израильской армии в секторе Газа. Статья была опубликована на сайте
Hudson Institute.
Война в Газе снова поставила в острой, но знакомой форме кардинальный вопрос: возможно ли примирение между Израилем и арабами?
Долгое время в регионе и во всем мире было принято считать, что борьба арабов с Израилем продолжится до тех пор, пока они не достигнут своей цели и не сокрушат еврейское государство. А пока арабские диктаторские режимы нуждаются в Израиле как в законном и безвредном громоотводе народного гнева, который, не будь сионистского государства, был бы обращен внутрь. В такой ситуации единственный мир, которого можно о***ать, - мир кладбищенский.
Современная история Ближнего Востока показывает, что есть два варианта мира в регионе: мир ограниченный, но реальный, и другой -всеобъемлющий, т.е. весьма отдаленный и проблематичный.
Образцом первого подхода к миру была политика Анвара Садата, президента Египта, убитого в 1981 году. Он хотел мира и даже публично заявлял о готовности отправиться в Иерусалим. Садат сделал это не потому, что он внезапно проникся любовью к сионизму, им руководили практические соображения - беспокойство, разделяемое все большим числом его сограждан, что Египет стремительно превращается в советскую колонию. Советское присутствие в Египте было намного глубже и бесцеремоннее, чем когда-то британское.
Садат решил, что при всей своей мощи и враждебном потенциале Израиль все же представляет для Египта меньшую опасность, чем Советский Союз. Потому он и выступил с мирной инициативой.
Несмотря на многочисленные трудности, мир между Египтом и Израилем холодный, часто просто ледяной мир продержался почти 30 лет к взаимной выгоде обеих сторон. В 1994 году к процессу примирения присоединилась Иордания и некоторые другие арабские правительства.
В Иране убийцу Садата почитают как героя. Его именем названа одна из улиц Тегерана. В настоящее время во многих арабских странах и в широких арабских кругах нарастает ощущение, что сегодня они снова стоят перед угрозой, которая намного страшнее Израиля в его самом худшем виде, и эта угроза - воинствующий радикальный шиитский ислам, направляемый Ираном.
Это воспринимается как двойная угроза. Иран, неарабская страна с древней имперской традицией, пытается распространить свое влияние на арабский мир до Средиземноморья. Иран пытается поднять и привести к власти шиитское население в Ираке, Саудовской Аравии, странах Персидского залива и других арабских странах, шиитов, которые веками были объектами суннитского владычества. Иранские щупальца приникают на запад в Ирак, с севера в Сирию и Ливан, а с юга на палестинские территории, а именно в Газу.
Многие арабы, а точнее их лидеры, считают, что двойная угроза - Иранской империи и шиитской революции - представляет намного большую опасность, чем Израиль - она угрожает самим их обществам и их идентичности. И некоторые арабские правители реагируют так же, как Садат в случае советской угрозы - они ищут примирения с Израилем.
В 2006 году во время войны между Израилем и поддерживаемой Ираном шиитской "Хизбаллой" обычная арабская поддержка арабской стороны конфликта поразительным образом отсутствовала. Было ясно, что во многих арабских столицах надеются на победу Израиля, которая так и не материализовалась. Разочарование висело в воздухе.
Такую же двойственность мы видим по отношению к ситуации в Газе. С одной стороны, арабская солидарность требует поддержать Газу в ее войне с Израилем, независимо от природы режима в той или иной стране. С другой, многие видят в Газе - которой правит ХАМАС, суннитская группировка, находящаяся под все большим контролем Ирана - смертельную угрозу суннитскому истеблишменту во всем арабском мире.